Романтика ферзя ─ отдаться за пешку
Примечания:
Do you dream?
Зарисовка по альтернативному миру Города.
------------------------
— В те редкие моменты, когда я остаюсь наедине с собой, я мечтаю. Мечтаю, разумеется.
Алиса перевернулась на спину, и Лили спешно прижалась к её боку. От спиритки тянуло жаром и запахом старости, немного — лежалой пыльной тканью, и едва заметно — смертью. Не чужой, а той родной и личной, какую неумелая ученица никогда прежде не чувствовала. Той, какая приходит к женщине, иссушенной, седой, дряхлой и пережившей всех, кого любила, в неполные сорок лет.
«Мечтаю».
В такие ночи она любит вспоминать прошлое и лепечет что-то неразборчиво. Порой выходит в парк и бродит среди деревьев с невесть где раздобытым фонарём, до икоты пугая охрану. Мечтает.
— Как редко я одна, — зашептала она снова. «Нужно увезти её», — решила Лили, но молча. Наставница податлива и равнодушна лишь тогда, когда ей не перечат. И не пытаются снова запереть, как дикое и опасное животное. — Как редко...
— Мне уйти? — так же тихо спросила Лили, и сморщенные пальцы ласково тронули её затылок. Алиса засмеялась под удушливый клёкот в груди.
— Нет... Нет, принцесса. Ты для меня последняя радость. Засыпай. Я спою тебе.
— Не надо. — Говорить не хотелось, слушать сбивчивые и сиплые колыбельные — ещё больше. — Мне страшно.
Алиса помолчала, тараща полуслепые глаза в чёрное осеннее небо. Тёплое и нескладное тело под боком сопело и дрожало, а где-то в стороне свистела незамысловатую мелодию птичка.
— О чём мечтаешь ты, принцесса? — Лили не ответила сразу, и Алиса рассмеялась снова. — О единорогах и своём красочном мире? Хочешь подключиться к «машине снов» и стать маленькой девочкой с тощими косичками, прыгающей по лугу? Чтобы рядом была та дикая малышка?
— Пэтти. Да. И ваши воспитанницы.
Алиса отвернулась, и Лили, сев, быстро стёрла слёзы. Почему каждый раз, когда к наставнице возвращаются остатки сознания, она делает всё, чтобы вынуть из неё душу?
— А вы, наверное, мечтаете умереть, — слишком едко от обиды спросила Лили, глядя в темноту раскинувшегося парка. Если открыть ворота и приказать охране исследовательского центра уйти, Алиса доберётся до выхода. Если приказать отключить камеры, её не хватятся до самого полудня.
Если Алису, испуганную и потерявшуюся, собьёт машина, всем будет легче.
— Простите, — прошептала Лили, заставив себя обернуться. — Простите меня, пожалуйста.
Алиса, жмурясь, хихикнула и пригладила седые космы трясущейся рукой:
— Ты самая бездарная из моих учениц, принцесса. Моя некрасивая, слишком добрая неумеха. Но в голове у тебя не каша, это нельзя не признать. Конечно, я хочу умереть. Я смертельно устала, милая моя. Но прежде, — прорезалась вдруг в вялом голосе злоба, — я хочу видеть, как умрут те, кто превратили мой мир в... в это.
Глядя на неё, Лили чуть кивнула. Она не потеряла разум от горя, как наставница, но тоже видела всех их в кошмарах.
— Я тоже этого хочу, — призналась она, зябко пряча ладони под рубашкой. — Но одна не справлюсь. Никогда не справлялась.
— Ты не одна... Ох, — промямлила Алиса вдруг сонно и куда менее чётко, — соловей запел.
Лили снова молчала и улыбалась, разглядывая стремительно теряющую интерес ко всему спиритку. Прежде ей становилось страшно при виде этого резкого возвращения безропотной и податливой Алисы-куклы, но не теперь.
Когда-нибудь, завтра или через полгода, наставница вернётся. И они завершат разговор.
Do you dream?
Зарисовка по альтернативному миру Города.
------------------------
— В те редкие моменты, когда я остаюсь наедине с собой, я мечтаю. Мечтаю, разумеется.
Алиса перевернулась на спину, и Лили спешно прижалась к её боку. От спиритки тянуло жаром и запахом старости, немного — лежалой пыльной тканью, и едва заметно — смертью. Не чужой, а той родной и личной, какую неумелая ученица никогда прежде не чувствовала. Той, какая приходит к женщине, иссушенной, седой, дряхлой и пережившей всех, кого любила, в неполные сорок лет.
«Мечтаю».
В такие ночи она любит вспоминать прошлое и лепечет что-то неразборчиво. Порой выходит в парк и бродит среди деревьев с невесть где раздобытым фонарём, до икоты пугая охрану. Мечтает.
— Как редко я одна, — зашептала она снова. «Нужно увезти её», — решила Лили, но молча. Наставница податлива и равнодушна лишь тогда, когда ей не перечат. И не пытаются снова запереть, как дикое и опасное животное. — Как редко...
— Мне уйти? — так же тихо спросила Лили, и сморщенные пальцы ласково тронули её затылок. Алиса засмеялась под удушливый клёкот в груди.
— Нет... Нет, принцесса. Ты для меня последняя радость. Засыпай. Я спою тебе.
— Не надо. — Говорить не хотелось, слушать сбивчивые и сиплые колыбельные — ещё больше. — Мне страшно.
Алиса помолчала, тараща полуслепые глаза в чёрное осеннее небо. Тёплое и нескладное тело под боком сопело и дрожало, а где-то в стороне свистела незамысловатую мелодию птичка.
— О чём мечтаешь ты, принцесса? — Лили не ответила сразу, и Алиса рассмеялась снова. — О единорогах и своём красочном мире? Хочешь подключиться к «машине снов» и стать маленькой девочкой с тощими косичками, прыгающей по лугу? Чтобы рядом была та дикая малышка?
— Пэтти. Да. И ваши воспитанницы.
Алиса отвернулась, и Лили, сев, быстро стёрла слёзы. Почему каждый раз, когда к наставнице возвращаются остатки сознания, она делает всё, чтобы вынуть из неё душу?
— А вы, наверное, мечтаете умереть, — слишком едко от обиды спросила Лили, глядя в темноту раскинувшегося парка. Если открыть ворота и приказать охране исследовательского центра уйти, Алиса доберётся до выхода. Если приказать отключить камеры, её не хватятся до самого полудня.
Если Алису, испуганную и потерявшуюся, собьёт машина, всем будет легче.
— Простите, — прошептала Лили, заставив себя обернуться. — Простите меня, пожалуйста.
Алиса, жмурясь, хихикнула и пригладила седые космы трясущейся рукой:
— Ты самая бездарная из моих учениц, принцесса. Моя некрасивая, слишком добрая неумеха. Но в голове у тебя не каша, это нельзя не признать. Конечно, я хочу умереть. Я смертельно устала, милая моя. Но прежде, — прорезалась вдруг в вялом голосе злоба, — я хочу видеть, как умрут те, кто превратили мой мир в... в это.
Глядя на неё, Лили чуть кивнула. Она не потеряла разум от горя, как наставница, но тоже видела всех их в кошмарах.
— Я тоже этого хочу, — призналась она, зябко пряча ладони под рубашкой. — Но одна не справлюсь. Никогда не справлялась.
— Ты не одна... Ох, — промямлила Алиса вдруг сонно и куда менее чётко, — соловей запел.
Лили снова молчала и улыбалась, разглядывая стремительно теряющую интерес ко всему спиритку. Прежде ей становилось страшно при виде этого резкого возвращения безропотной и податливой Алисы-куклы, но не теперь.
Когда-нибудь, завтра или через полгода, наставница вернётся. И они завершат разговор.